Три причины толкнувшие СССР на создание гибрида человека и обезьяны

Историк из Кембриджского университета Александр Эткинд предложил несколько объяснений того, почему советские власти довольно долго финансировали и всячески поддерживали биолога Ильи Иванова, который пытался скрестить человека и обезьяны 

Ученый, еще в царской России сделавший себе имя на искусственной инсеминации скота с целью улучшения породы, а затем увлекшийся созданием межвидовых гибридов (зебры с ослом, зубра с коровой, крыс, мышей, кроликов и морских свинок в различных комбинациях), в 1924 году представил советской Академии наук проект создания гибрида человека и обезьяны, сообщает compulenta.ru. 

Получив 10 тысяч долларов, в начале 1926 года Иванов отправился в Африку через Париж. Руководство Пастеровского института, с энтузиазмом отнесшееся к интересному начинанию, разрешило ученому использовать центр исследования приматов в Гвинее (тогда бывшей частью Французской Западной Африки). Прибыв на биостанцию, Иванов обнаружил, что содержавшиеся там обезьяны не достигли половой зрелости. Исследователь не стал учиться ловить обезьян у африканцев, а отправился обратно в Париж. Биолог упражнялся в Пастеровском институте, а заодно подрабатывал ассистентом у Сергея Воронова - хирурга, ставшего знаменитым благодаря разработанной им методике омоложения пожилых богатых клиентов путем имплантации в их мошонки фрагментов обезьяньих яичек. Вместе с Вороновым Иванов сумел пересадить женский яичник обезьяне и оплодотворить ее человеческой спермой (плод был отторгнут на очень ранней стадии развития). 

Иванов вернулся в Африку, где его ждала новая неудача. Три самки шимпанзе не смогли забеременеть от человеческой спермы, и ученый решил провести эксперимент на женщинах под видом медицинского обследования. Французскому губернатору эта идея не понравилась, и Иванов с двумя десятками шимпанзе вернулся в СССР, где продолжил работу в Сухумском питомнике. Пять дам добровольно согласились вынашивать полуобезьян, но возникли проблемы с генетическим материалом - до Абхазии живыми доехали только четыре шимпанзе, и единственным взрослым самцом в питомнике оказался 26-летний орангутанг, который вскоре после начала экспериментов умер от кровоизлияния в мозг. Прежде чем в питомник попали новые обезьяны, Иванов подвергся политической критике и был отправлен в пятилетнюю ссылку в Алма-Ату, где через год с небольшим умер от инсульта. Продолжать его дивные эксперименты никто не стал. 

Александр Эткинд привел три причины, по которым советские власти разрешали опыты по скрещиванию человека с приматами. 

Первая - атеистическая пропаганда: во время презентации проекта советскому правительству Иванов говорил, что гибрид человека и обезьяны докажет, что верна теория эволюции, а не догмат о божественном происхождении человека. 

Вторая причина - евгеника: некоторые высокопоставленные покровители Иванова почему-то полагали, что полуобезьяна будет более трудолюбивой и приспособленной к жизни в коллективе, чем стопроцентный человек (да-да, в этом советские коммунисты ничем не отличались от немецких фашистов, просто на удивление). 

Третья причина - надежда на омоложение: лица, принимавшие решения в СССР, не могли не знать о сотрудничестве Иванова с Вороновым. Любопытно, что эксперименты последнего по трансплантации тканей, осмеянные еще при его жизни, нельзя назвать (полностью) шарлатанскими: проведенные в 1990-х годах исследования показали, что имплантация чужеродных тканей в тестикулы могла оказывать положительное влияние на здоровье реципиентов: ткани приживались, потому что оказывались «по ту сторону» гемато-тестикулярного барьера.